"Знания из тени веков. Рифма, которой не знает поэзия» . М. 1999. с. 586. Society for Russian Literature. p. 438. http:// russian-literature. ru/ culture/ society/ psych_ society_ content. pdf.]. Еще до появления этой книги известный историк М. А. Цявловский заметил, что тема поэзии гораздо шире вопросов мировой истории. Цявловский, уже упоминавшийся нами, был и известным филологом, посвящавшим свои статьи исследованиям русского ямба. М. А. Цявловский познакомил своего знакомого M. A. Батюшкова с «Собранием сочинений» А. С. Пушкина. Сначала Батюшков объяснил это знакомство интересом к стихам, позже – желанием прочесть самую полную поэзию, появившуюся за время его жизни. Но постепенно выяснилось, что Батюшков и A.C. Пушкин – совершенно разные люди. Шива был более глубоко знаком с литературой русского освободительного движения 1820-1840-х годов. Некоторые работы Шивы написаны на русском языке. На русский язык переводились книги, вышедшие в Японии в середине прошлого века. Так, например, в 1931 году в Нью-Йорке вышло собрание сочинений французского писателя Гюстава Флобера под названием «За последние годы ». В примечаниях к этой книге Г. Флобер сообщал, что переводится на русский язык только после долгой работы. « Les causes du monde dans un juif» («Причины мира в христианстве»). Перевод был выполнен A.B. Гессеном. Это издание издавалось под редакцией Е. Н. Тарасовой. «( 8) Книга есть, пожалуй, самый полный и самый надежный перевод из всех существующих. В ней имеются все сведения, необходимые для того, чтобы дать пространное и захватывающее описание внутреннего мира мыслящего, эстетически привлекательного человека» (Там же, с. 155). На французском языке в тридцатых годах переводились русские повести Л. Н. Толстого и некоторые пьесы Горького. А в тридцатых годах появились на русском языке работы русского философа Николая Федорова «Философия свободы» и «Философия неравенства». Эти труды были переведены на английский и французский языки. Из книги французского писателя и журналиста Фернана Броделя «Золотые страницы» (Париж, 1951) известно, что перевод книги Л. Н. Толстого «Что такое искусство?» вышел в свет в 1903 году и был осуществлен Э. Шаре (см.: «Abigail France». Журнал на языке кроссвордов. No 1. 1975, с. 25). Последнее издание книги Л. Н. Толстого «Война и мир» (М., 1957) было выполнено одним из сотрудников издательства «Europe». Все его пять частей были отпечатаны еще в 1937 году. Один из последних русских переводов Толстого в этом переводе был выполнен проф. В. Н. Ганичевым (М., 1953). Перевод книги Э. Шаре был сделан О. М. Ошаниной. К книге приложен сборник рассказов Э. Шаре, «Разговор с кем». Оба издания хранятся в Рукописном отделе Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина. Четвертая часть этого сборника, написанная на французском языке, находится в Публичной библиотеке им. Ленина (ныне Государственный литературный музей им. А. М. Горького). Из этого сборника известен один русский перевод с незначительными изменениями, сделанный проф. Н. И. Озерским (М., 1954). Пятая часть — перевод Жана-Поля Сартра, сделанный проф. Г. И. Поляка (М., 1959). Из этого же сборника известны два — на армянском языке — перевода Марселя Пруста (Русский перевод готовится к печати), выполненные Н. И. Озерским (М., 1955). Перевод Маршака, выполненный А. Штейнбергом (М., 1962), сейчас хранится в Рукописном отделе Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина. Перевод «Девушки у моря» А. Чудаковой (М. Изд-во МГУ, 1964) сделан не только для книги, но и для собрания сочинений Шере — см. ее издание, с. 246–260. Кроме того, мне известны переводы прозы Сартр и Пруста (см. главу «Переводчик»). И наконец, недавно вышла книга о Варано с большой рецензией проф. В. Я. Шора (М. 1957). О личных встречах с Учителем писали я и И. С. Клейман, а также Карл Саган (М., 1982). Последнее обстоятельство заставляет уточнить: Андрей Платонович Платонов, или Платонов, является одним из родоначальников русской премии «Книга года». ]. Не помню точно, что именно мы с Карлом говорили в его доме, в частности, почему в наши ряды зачислен и я. Наверно, он что-то почувствовал — и поднял на меня глаза, словно ожидая упрека, или, быть может, растерянности, но я просто сказал : «Ну что же, тогда вы тоже, Карл». И он кивнул головой. А я так ждал этой минуты, что даже вздрогнул — не успел понять. Так мы стали членами этого кружка. А в последующие годы Карл помогал нам в некоторых издательских делах, и одним из членов нашего кружка стал его сын (Карл Эдуардович Вейль). Это был очень интеллигентный молодой человек — очень развитой ум. Карл Эдуардович хорошо разбирался в истории культуры, а также в русской и мировой литературе. Он хорошо знал русскую историю и даже кое-что писал в этом духе. Он много рассказывал о революции и не то, чтобы видел в ней какую-то предопределенность, а скорее по-другому смотрел на мир . Дело, очевидно, было в том, что он был по своей природе очень ранимый и впечатлительный человек. Я думаю, что это повлияло на то, что он стал заниматься русскими древностями — то есть скорее не стал ими заниматься, а просто потратил на них свое время, чем стал их изучать. Это было после революции, когда нам было особенно тяжело, — сначала погромы, потом голод, потом перестройка. Я как-то раз спросил Карла Эдуардовича, что такое «русское прошлое». Он ответил, что есть очень тонкий слой нашей национальной духовности, к которому мы все тянемся, поскольку именно к нему стремится современный человек. То есть для него это своего рода «русское будущее». Это тот свет, который все еще освещает нам путь. Это великое русское прошлое. Но, несмотря на эту привлекательность, о нем почти нельзя сказать, что оно было. Точно так же о прошлом, которое окружает нас сейчас, нельзя сказать, что оно было когда-то. Существует только одно общее место, которое объединяет множество различных национальных мифологий и с которым все они не то чтобы очень хорошо знакомы. Это книга «Мастер и Маргарита». Именно ее огромное влияние на русские умы трудно переоценить. Да и просто трудно представить себе жизнь без «Мастера и Маргариты». Это одна из самых главных книг о русской мысли, да и вообще русской мысли. И если воспринимать эту книгу как исторический документ, то русским людям очень часто приходится иметь дело с непонятными сюжетами и странными ситуациями, которые сама эта литература им подсказывает. Такого рода моменты, когда на помощь писателям приходят исторические хроники, не так уж редки. И вот, когда вы прочтете эту книгу, вы поймёте, о чем я говорю. Что бы там ни говорила «Писемская» о том, что она — это не философия, а скорее философия писем, она все равно — настоящая философия. Потому что это ее философия, а не русская философская школа. В русском языке нет слова, которое бы так определяло значение этого слова, как «письмо». Это не просто некий ящик с информацией. Это нечто, обладающее свойством выводить наружу мысли, которые там спрятаны. И если у вас есть дневник или книга, которую вы читаете, можете не сомневаться, что оттуда выползет одна из ваших мыслей. Именно это и делает письмо философией. Почта делает философией. И мысль, спрятанная в романе «Поднятая целина», тоже обязательно выползет наружу. И будет интересно посмотреть на эту книгу и на ответ в тексте. Вам просто не надо за нее держаться. Как говорила поэтесса Марина Цветаева, не надо бояться стать пессимистом. Помните, мы с вами говорили об этом в лекции? «Ведь ты из живого хочешь сделать статью, писать умеешь, так пиши, говори, смотри». И все время человек должен действовать. Пытаться что-то сделать — тоже. А это — одно из главных занятий нашего ума. И если вы думаете, что, сидя в конторе, вы можете ничего не делать, или, наоборот, можете делать все, что хотите, вы ошибаетесь. Конечно, во внешнем мире ничего не происходит. Там все происходит за вас. Но не будете же вы измерять на своем калькуляторе, действительно, не выйдет ли нефть из трубы в один час по улитке . Да и нефтяную трубу, если она будет проведена в другую сторону, тоже не будет. Иначе вы в нее и не полезете. Ведь сама деятельность человека — это и есть измерение реальности. Реальность равна нулю.
|
