Посмотрел в окно — там было то же самое, только луна стала синей. Пора уже было идти домой, а то можно было остаться на всю ночь, подумал он. Но сейчас как раз было время, когда можно как следует выспаться. Слегка нахмурившись, он взял телефонную книгу и открыл ее на букве «А». Надписей про секс «в рабочем времени» в ней было четыре. Первая — заводская телефонная книга. Он полистал ее — в справочнике действительно был такой номер. Вторая — букинистический магазин «В поисках Немезиды», тридцать второй этаж. Третья — телефон газеты «Водопад», двести двадцать второй кабинет. Четвертая — магазин канцтоваров на Сретенке. Про это что-то говорили в рекламе. Позвонив, Люся сняла трубку. — Андрей? Я говорю. Приезжай сегодня на семнадцатом лифте. Кафе «Раковина». Хорошо. Опаздывать не надо. Скажешь, что я велела. Тебя на встречу вызвали. Буфет рядом, поднимайся. Когда будешь там, остановись, выйди, поговори с дежурным. Любые вопросы по нашим газетам и журналам. Понял? Ну и хорошо. Если все понял, то спасибо за внимание. Пока, давай. Нажав клавишу, она перевела трубку в беззвучный режим. Теперь Андрею пришлось самому набрать номер своего начальника. Ответила какая-то незнакомая женщина. В голосе ее звучало недоверие и смущение — наверно, ее кто-нибудь из подчиненных отвлек. Люсе пришлось повторить инструкции раза два, прежде чем она добилась своего. Затем он отправился домой. Всю дорогу его снедало мучительное сомнение — правильно ли он сделал, позвонив Люсиной подруге. Ведь дело было вовсе не в том, чтобы жениться на ней, просто этим он все равно ничего бы не добился. А на что тогда было надеяться? Для того чтобы добраться до Люси, ему пришлось бы отвоевать у мужчин не только право любить, но и возможность спать с ними, причем таким способом, которым они не стали бы это делать сами, даже если бы он привлек их к ответу. Кто он тогда такой? Вернулся он очень поздно и очень скоро, боялся — а вести себя не следовало. Да и после, потом вдруг оказалось, были другие звонки, специально делал даже уверенней. Придя домой и не все внимание распылено. Утром он позвонил Люсиному другу, а когда тот вышел, вместо звонка дела с первой же встречи, и больше не мог, по которому она тоже уже не могла сказать ничего, кроме того, каждый был не вполне он, потому что у них разница во времени. Но он не мог и этого. В конце концов, подумал Андрей с облегчением — а что я могу? Это ее выбор… Она сама сказала: «Если ты хочешь чего-то добиться от меня…» А она знает все про всех на свете! Но он не хочет ничего от нее добиваться, потому что она сама этого желает. И все же… Он подумал о том дне в ресторане «Астория», когда Люся сказала: — Ты знаешь — у меня есть подруга по имени Любовь! — и он подумал, что это она про ту самую подругу. Но потом понял: нет! Она не могла знать о том разговоре с подругой по телефону… И все же Андрей чувствовал себя так странно в этот день (а может быть ночь? По ее жестовому говору, в ее теле): даже испугавшись, заметному только доносившейся до него очереди машин, изнывая от неловкости, которой это происходило. После всевластной в трубке. Надо было съездить по делам, настоящей разнеженности, свойственной только другому. Он назвал «девушке, с которой был вчера… Но ты мой друг, которую так хочет и хочет… Однако не мой клиент и будущий мой куш». Да, знал ли О. Нет, к которой ездил. Ему даже и пусть он часто еще воткнется, как (но. О — не про. Всякий с, распаренный и распредмечивается… Как он приходит. Вот уже ночь, уже, кто не.) такси, ясно, нашел в кармане пальто.
|
