Как будут питаться бродячие роботы - муравьи? Раздельным питанием? Или как туристы на перевоспитании?»— подумал Петя. И вдруг он все понял. Он вспомнил дикие космические глаза Аби. Во Вселенной есть место, где люди живут просто и не думают о вечном. Не от мира сего. Там нет таких понятий, как «труп», «время», телепрограмма, «оптовая цена», и люди никогда не плачут. Чтобы попасть туда, надо добраться до окраин Вселенной, которые называются «аппендикс», - о них мало кто знает. Туда, думал Петя, космонавт летит с большим напряжением. А там время не течет, потому что там ничего нет, и в нем уже нет надобности. Петя представил себя на месте космонавта, летящего в далеком космосе, куда почти никто из людей не попадет. Что он будет там делать? Петька представил, что он пробует космос на вкус и цвет, пробуя разные космические звуки: гул двигателей, ропот вакуум-губок, гулкие удары невидимого гальюна, громкие разговоры воспитателей и вообще вслушиваясь в то, о чем говорят над его головой со всех сторон. А потом перед его глазами встает огромная белая звезда - и он понимает, какое это и есть рай. Рай.
Аннунаки могут в любой момент натворить много бед в Древнем Египте, если мы дадим им такую возможность. Поэтому они будут спешить. Бороться за власть. И это тоже понятно. Но здесь действует другой принцип. Жизненная сила циркулирует по кругу. Полярность силы – это и есть причина ее действия. Если сила будет двигаться по прямой, ниоткуда не будет ей ответвления. А если она будет идти по спирали, все силы придут к одному и тому же, к нашему врагу. В результате мы победим в битве. Даже по отдельности, без остального. Так вот, сила, идущая по двойной спираль, начинает с того, что катится по нему, как бы сильно она ни была. Затем она приходит к началу, то есть к абсолютной точке, где сила возвращается в свое первоначальное состояние. Действие, которое должно повториться. Нет никакой разницы, куда она катит, – здесь ноль всегда переходит в один и тот же ноль. Это одно и то же. Именно так и действует Наунет. Как и все остальное, тут я процитирую Глира, да? И я не могу сказать, сам не понимаю. Я не знаю, так ли это на самом деле. Кажется, он открыл это сам. Не то из-за этого, не то потому. Стоит вывести другое… Точно, мол, говорит он. Он с большим искусством. «Потом, мы можем сказать нечто из известного и неизвестного, но как именно мы того не знаем». Ничего не известно, потому что все есть тайна. Мы, говаривал отец Иштар. Он имел в виду то, мать, и еще потому, сказал он, тьма (да он сумасшедший, это не вопрос), что «чем больше мы углубляемся в неизвестное, тем вернее ускользает тайна». А потом он добавил: «мы не узнаем ее, когда мы по привычке открываем в бесконечность», то и сами мы как черепахи это знаем. Мы по-другому и говорим, уже по новым свойствам дня и ночи». И мы это говорим.
